Умение общаться и управлять, искусство видеть цель и вести к ней других — основа Вашего успеха в бизнесе и в жизни.

Тел. +7 912-24-16-385
E-mail: alexander@zaborov.ru
БИБЛИОТЕКА

Рассылка 'Александр Заборов: Искусство взаимоотношений между людьми'
Рассылка автора.
«Александр Заборов:
Искусство взаимоотношений
между людьми»











Вы здесь: Библиотека > Статьи > Философия > Кант, Гегель, Шопенгауэр для провизоров
АНОНСЫ СОБЫТИЙЖЕМЧУГ МУДРОСТИ
 
Будь готов изменить свои цели, но никогда не изменяй свои ценности

Далай Лама

Кант, Гегель, Шопенгауэр для провизоров

Очень простое изложение основных идей упомянутых господ

Дата публикации: 06.10.2009
Тема: Философия
Автор(ы): Вольное изложение статьи А. В. Перцева
Источник:

Кант утверждает, что стихийный (наивный) реалист в своей картине мира исходит из следующих допущений:

  • есть объективно существующие вещи,
  • эти вещи имеют свойства,
  • эти свойства абсолютно точно и адекватно отпечатываются в человеческом сознании,
  • сознание исполняет роль пассивного зеркала, послушно отражая то, что ему показывается, и ничего не добавляя от себя.

Сам Иммануил Кант предложил другую картину. Есть вещи сами по себе, но каковы они, мы не знаем. Мы можем утверждать лишь одно: нечто воздействует на нас, вызывая ощущения. Каково это «нечто», навсегда останется неведомым: «заглянуть» за ощущения мы не можем. Мы способны лишь строить догадки о том, что их вызывает, понимая: то, что вызывает ощущения, на сами ощущения непохоже.

Эти ощущения поступают к нам извне по пяти каналам: обоняние, осязание, зрение, вкус, слух. И все эти пять потоков сливаются в один, который представляется нам единым миром. В нас есть что-то такое, что соединяет внешние ощущения пяти видов в единый комплекс, именуемый предметом. Стало быть, психика человека — это не зеркало (ведь в нем отражались бы только различные потоки ощущений, а не предметы), скорее это, говоря современным языком, сложно запрограммированный компьютер.

Первая его программа — «априорные формы чувственности» — занята первичной обработкой ощущений. Пять внешних ощущений соединяются подпрограммой «пространство» — в результате получаются отдельные предметы. Эти предметы «лепит» сам человек — помимо своей воли, наивно полагая, что они изготовлены самой природой. Внутренние ощущения соединяются подпрограммой «время» — в результате возникает то, что называется человеческим Я. 

Следующая программа компьютера называется рассудком. Из отдельных предметов рассудок собирает так называемые научные картины мира. Итог работы этой программы — те упорядоченные знания о предметах, которые складываются в единую «картину мира» в каждой из естественных наук. Говоря о «мире науки», мы подразумеваем вовсе не объективный мир в целом, состоящий из вещей самих по себе. «Мир» каждой науки составляется рассудком из предметов, активно построенных первой «программой» — априорными формами чувственности. Если мы принимаем за целое частицу, то получаем физику и ее «мир». Если мы принимаем за целое молекулу, то получаем химию и ее «мир». Если мы принимаем за целое организм, то получаем биологию и ее «мир». Таким образом, наш ум благодаря вложенной в него неведомым программистом априорной программе, именуемой рассудком, сам строит «миры». Он сам обнаруживает законы этих «миров», сам устанавливает в нем связи.

У компьютера есть и третья «программа», именуемая чистым разумом. Она постоянно включена, и поэтому человек просто не может не размышлять о том, что представляет собой мир в целом, что представляет собой душа (на современном языке, сознание), что представляет собой Бог. В результате работы этой третьей программы, получаются представления теологии и метафизики, т.е. умозрительной философии.

Беда, однако, заключается в том, что эта программа чересчур несовершенна. А потому, размышляя о мире в целом, о Боге и о душе, человек впадает в неразрешимые противоречия. Он получает взаимоисключающие положения, из которых каждое верно, но которые совершенно несовместимы. На протяжении тысячелетий человечество не пришло к единому представлению ни о мире в целом, ни о Боге, ни о душе. Это может свидетельствовать только о слабости программы «чистый разум».

Значит, научно размышлять на эти три темы (иногда Кант добавляет к ним и четвертую — тему свободы) невозможно. Правда, никакая сила не может заставить человека перестать размышлять на эти темы. Свои ответы на вопросы о том, что такое мир, что такое душа, есть ли Бог и в чем состоит свобода, есть у любой бабушки на завалинке. Но эти ответы не имеют ничего общего с наукой. Видимо, они зачем-то нужны человеку, раз уж такая «компьютерная программа» заложена в его психику. Скорее всего, эти противоречивые размышления нужны человеку для обретения психологического равновесия. Но настоящий ученый должен довольствоваться только тем, что дают ему априорные формы чувственности и рассудок. Сказав хотя бы слово о Боге, мире в целом, душе и свободе, он покинул бы научные пределы. Поэтому, чтобы оставаться ученым, он должен отвечать: " Мы не знаем этого и никогда не узнаем научно».

Гегель попытался ответить на поставленный Кантом вопрос: почему люди философствуют, несмотря на то, что впадают при этом в противоречия, несмотря на то, что за двадцать пять веков они так и не достигли однозначных результатов при решении философских вопросов о мире в целом, Боге, душе и свободе. Гегелевский ответ состоит в следующем.

Существует Божественный Философский Разум, который спорит сам с собой. Но спорит он в соответствии с четко установленной для себя самого логикой. Вначале он выдвигает тезис, затем — возражение против него (антитезис), а потом находит компромисс, примиряя тезис и антитезис в синтезе. Обретенный синтез снова превращается в тезис, для него находится антитезис, они снова примиряются в синтезе — и так далее. Божественная Мысль при таком мышлении вовсе не топчется на месте. Она становится все богаче и богаче, возвращаясь, казалось бы, к тому же самому, но — на новом уровне. Происходит развитие по спирали — каждый виток повторяет предыдущий, но на более высоком уровне. Таким образом, происходит прогресс в философии.

Божественный Разум, «бесконечный дух» открывает каждое из своих основополагающих понятий одному из философов — «конечных духов». Потому и возникает ложное впечатление, будто философы спорят между собой. На самом же деле один воплощает в своем учении тезис, второй — антитезис, третий — синтез. Спираль человеческого философского мышления повторяет спираль божественного философского мышления. Стало быть, человеческая философия прогрессирует тоже, пока в лице Гегеля не достигнет того конечного результата, к которому пришел Бог.

Итак, через человечество, сквозь него, его устами философствует могущественная космическая сила, которая стремится к разумному примирению противоречий. Главные черты этой силы — стремление к разумности и свободе, к примирению противоречий и к прогрессу. Больше того. Эта космическая сила — Мировой Разум — сотворила не только человека, но и всю природу, вложив в нее стремление к разумному порядку и свободе.

Портрет Мирового Разума был во многом списан Гегелем с Наполеона Бонапарта: однажды увидев его, Гегель назвал Наполеона воплощением мирового духа в конкретном месте и в конкретное время. Именно Наполеон осуществил вековую мечту немецких интеллектуалов, вдохновлявшихся в молодости чистыми идеалами французской революции, еще не омраченными террором: в 1806 году он объединил 36 германских княжеств под своим протекторатом в Рейнский Союз. Мировой Дух, воплотившись в Наполеоне, начал, наконец, объединять немцев в нацию, делать из них исторический народ! Как тут не смотреть в будущее с оптимизмом!

Для Шопенгауэра история предстала отнюдь не в виде разумного прогресса, который приведет к единому человечеству как семье народов, способных договариваться между собой и примиряться в высшем синтезе. Так мог представлять себе историю либо наивный оптимист, либо коварный обманщик.

История для него — это череда кровавых и абсолютно бессмысленных деяний. Это непрерывное противоборство народов, каждый из которых, в свою очередь, раздираем внутренними распрями. Больше того: конфликтующие партии тоже раздираются внутренними противоречиями, столкновениями составляющих их людей. И даже это — еще не все. Каждого из этих отдельных людей непрерывно терзают противоборствующие в нем силы.

Люди, каждый из которых непрерывно воюет против всех и против себя самого, вовсе не исключение. Жестокая борьба за выживание идет в мире живого. Вернее будет сказать, что какая-то могущественная, раздирающая сама себя сила создает весь мир живого. Эту силу можно было бы назвать Мировой Жизнью, но та же непримиримая борьба идет и в сфере неживого. Одно небесное тело притягивает к себе другое, чтобы увеличить свою массу, а тем самым — и мощь для дальнейшего притяжения. Язык химии — это тоже язык борьбы… А потому Шопенгауэр предпочитает называть великую силу, пронизывающую весь созданный ею космос, не Мировой Жизнью, а всемирной Волей. Власть ее распространяется и на живое, и на неживое.

Единая, всемирная Воля Шопенгауэра — это его ответ на Мировой Разум Гегеля. Ненависть, испытываемая Шопенгауэром к нему, заставила ответить философской системой на философскую систему: иначе нельзя было спорить и опровергать. Правда, квант Мировой Воли, бившийся в Шопенгауэре, не позволил ему выстроить свою систему с такой же хладнокровной последовательностью. Но его Мировая Воля так же прослежена и в онтологии, и в гносеологии, и в этике и в эстетике: она противопоставлена гегелевскому Мировому Разуму на всех философских фронтах.

Отчаянная, бессмысленная борьба — повсюду в природе и повсюду в истории. Прав был Шекспир: «Жизнь есть история, поведанная дурнем. В ней много слов и страсти, а смысла нет». Все кровавые исторические трагедии, все катастрофы и стихийные бедствия, все самые ничтожные кухонные свары — это Воля в действии.

Теперь картина проясняется окончательно. Все «компьютерные программы» в человеческом сознании создает она, Воля. Больше того — она же, в конечном счете, создает и чувственные представления. Зачем? Затем, что воле постоянно нужно распалять саму себя, а потому создавать для себя заманчивые видения. Чтобы Воля ринулась в сражение с самой собою, ей нужна разжигающая ее картина мира. Эту-то картину и создают для нее из чувственных представлений «программы» человеческого разума. Все это создано самой Волей для самовозбуждения и не имеет ничего общего с каким-то объективным миром. Объективного мира просто не существует. Существует только Воля и порождаемые ей самой представления: иллюзии, картины, которыми она распаляет себя. Эти-то иллюзии мы и считаем наивно реальностью, страстно принимаясь за ее преобразование и покорение.

Выход один — надо взирать с великим спокойствием и с жалостью на борьбу тех, кто обуян страстями и потребностями. Надо пытаться помочь им освободиться от этих страстей, вырваться из их круговорота, где желаний тем больше, чем больше удовлетворяешь их. Словом, надо воспарить высоко над миром и созерцать его жестокую суету! Надо смотреть на шторм в бурном море, чувствуя себя на надежном плоту, носимом по волнам. В середине XIX века, когда ушли в небытие иллюзии революций 1848 года, и пропало тщетное стремление улучшить этот мир, интерес к философии Шопенгауэра резко вырос. Дом Шопенгауэра во Франкфурте стал Меккой для любителей иронично-язвительно отнестись к миру, которых с каждым годом становится все больше и больше.

Другие статьи этой темы:

Смотрите также:



Сделано
в Консалтинговой
Группе «АРМ»
АРМ
 

Мастерская Александра Заборова, 2006 г. Информационная политика сайта
Fanky.ru: продвижение сайтов Екатеринбург